Удивительное дело — не часто бывает, чтобы смерть в 98 лет воспринималась как неожиданность. Но Ирина Александровна Антонова давно превратилась в символ, поэтому и разговоры о ее уходе казались если не неуместными, то точно не обязательными. Всего семь лет назад она оставила сложнейшую должность директора ГМИИ им. Пушкина, который возглавляла с 1961 г. Тогда ее отставка тоже стала сенсацией. Хотя, казалось бы, человек на посту больше 50 лет — разве не естественно ждать, что служба подойдет к концу. Нет, в случае с Антоновой естественным как раз казалось, что она будет всегда: настолько во всеобщем восприятии директор музея равнялся самой институции.
Я познакомилась с Пушкинским, с Антоновой относительно недавно, в 2011 г., когда там с шиком и размахом открывали выставку «Диор: под знаком искусства». Сейчас в это даже как-то не верится, но тогда это предприятие было вполне рискованным — выставки и вообще музейный мир в России были гораздо консервативнее и скованнее: музей у нас традиционно воспринимался как храм, существующий по раз и навсегда прописанным законам. Поэтому — какие еще платья в одном из главных музеев страны? Плюс ко всему выставка совместная, куратор французский, по ту сторону — громкий бренд. Да, за четыре года до этого в ГМИИ уже с большим успехом прошла выставка «Шанель. По законам искусства». Но она была камернее. А тут — долгая реконструкция, большой бюджет на монтаж, нарядные модницы на открытии, знакомые с платьями Диор лучше, чем с коллекцией музея. Но авторитета Антоновой хватило на это с запасом. Несмотря на критику, процесс обновления музейных правил был запущен. Я тогда рискнула предложить Антоновой включить в образовательную программу музея лекции по истории моды. Волновалась страшно: великая Антонова, великий музей. Но Ирина Александровна не отмела идею, сказала, что готова к новому. Предупредила только, что нужно набраться терпения: в музее ничего не делается быстро.
Тот год Диора для Антоновой был юбилейным — 50 лет в должности директора. Следующий был юбилейным для музея — 100 лет со дня основания. В многочисленных интервью бессменный директор с гордостью вспоминала блестящее прошлое. Как Пушкинский первым устроил большую выставку Пабло Пикассо, как на выставке «Москва — Париж» показали авангардистов и она, Антонова, лично проводила экскурсию для Брежнева. Как удалось осуществить чудо — привезти из Лувра Джоконду.
И вдруг — внезапная пресс-конференция министра культуры и объявление о смене руководства Пушкинского. И пояснение Антоновой, что она не уходит, а переходит с должности директора на почетный пост президента. А новый директор, Марина Лошак, — не какой-то назначенный сверху человек, а ее, Антоновой, собственный выбор. (Марина Девовна потом подтверждала, что в Пушкинский ее пригласила Ирина Александровна.) И она ведь действительно никуда не ушла. Исправно посещала все значимые мероприятия музея и открытия выставок, до последнего имела свое мнение и высказывала его. Даже возраст ее, казалось, не останавливал. Да что там возраст — она и коронавируса не испугалась: последний выход в свет был в этом году, когда пандемия заставила изменить свое поведение и гораздо более молодых.
В последние годы, и особенно после отставки, многие уже критиковали Антонову. За то, что полностью отождествила себя с музеем, в том числе приписав себе заслуги в организации громких выставок, — хотя очевидно, что привоз Пикассо и авангардистов в крупнейший музей мог состояться только при условии заинтересованности политического руководства. За странные разговоры об объединении коллекции Сергея Щукина, что фактически подразумевало изъятие части работ у Эрмитажа. За появившуюся привычку поучать и проповедовать. Увы, начав отождествлять себя с Пушкинским, Антонова неизбежно взяла на себя не только его победы, но и промахи — очереди, проблемы с гардеробом, отсутствие ремонта и реконструкцию, к которой все никак не могли приступить. Но все же как это несоизмеримо в сравнении с непоколебимой верой в силу искусства и значимость культуры. Эффективных менеджеров у нас много, Ирина Александровна была одна.
