Роль банков в реальном секторе экономики существенно усилится: сужение возможности заработать в основном бизнесе и рост конкуренции за клиентов с финтехами заставляет банки искать новые источники доходов — они будут больше инвестировать в реальный сектор. Об этом пишут в обзоре аналитики «Эксперт РА».
Новая реальность
На фоне повышения ключевой ставки банки будут повышать ставки по кредитам, но это не поможет им удержать чистую процентную маржу на уровне 2020 г. из-за невысоких темпов роста кредитования (совокупный кредитный портфель прибавит 7%). Причина в том, что сокращается база качественных заемщиков: с 2014 по 2020 г. один из основных показателей кредитной активности банковского сектора — отношение портфеля кредитов к привлеченным средствам — заметно снизился (с 89% до 76%). Все это время кредитование росло медленнее ресурсной базы, что свидетельствует о недостаточной емкости кредитного рынка.
Как вырастут ставки
В 2021 г. будут расти ставки по всем видам кредитов в связи с повышением ключевой ставки и постепенным сокращением господдержки в отдельных сегментах кредитования (ипотеке, МСБ). Для ипотечных кредитов и кредитов крупному бизнесу рост может составить до 0,5 п. п., для потребительских и кредитов МСБ — до 1,5 п. п. Ставки по депозитам банки будут повышать более сдержанно, но с учетом ожиданий рынка по дальнейшему росту ключевой ставки увеличение стоимости фондирования составит не менее 0,5–0,75 п. п.
В 2020 г. драйвером роста кредитования были программы господдержки: без субсидирования со стороны государства ставки по льготным кредитам не покрывают уровня риска и не обеспечивают банкам достаточной маржинальности. В то же время многие заемщики не смогут обслуживать кредиты с тем уровнем ставок, который готовы им предложить банки на рыночных условиях без госсубсидий. Поэтому на среднесрочном горизонте рост кредитования в ключевых сегментах по-прежнему будут обеспечивать программы господдержки.
Кроме того, привлеченные средства будут дорожать значительно быстрее, чем расти доходность кредитного портфеля: доля привлеченных средств граждан и компаний срочностью до шести месяцев составляет 46%, а доля кредитов срочностью свыше одного года — 76%. Так что в 2021 г. сжатия чистой процентной маржи не избежать, считают в «Эксперт РА»: она сократится на 0,2 п. п. до 3,8%.
Из-за роста стоимости фондирования в 2021 г. чистые процентные доходы вырастут незначительно (не более чем на 2–3%). Более того, в кризисный 2020 год им удалось вырасти лишь благодаря снижению ключевой ставки. Как следствие, произойдет дальнейшее усиление роли комиссионного бизнеса: по оценкам «Эксперт РА», чистый комиссионный доход вырастет на 14% в 2021-м против 10% в 2020 г., а его доля в чистых операционных доходах увеличится на 2 п. п. до 28%.
В поисках денег
Все это заставит банки активнее искать новые источники дохода. Многие крупные игроки увеличивают вложения в смежные секторы финансового рынка, например лизинговый и страховой бизнес. За последние пять лет доля банковских лизинговых компаний в новом бизнесе автолизинга, являющегося наиболее диверсифицированным и привлекательным с точки зрения доходности, выросла с 39% до 50%, отмечается в обзоре «Эксперт РА».
Кроме того, чтобы расширить клиентскую базу и повысить доходность бизнеса, банки все чаще предоставляют клиентам небанковские сервисы. В связи с этим банки становятся одними из ключевых инвесторов в современные технологии и активно приобретают бизнес в наиболее перспективных направлениях экономики (товарных маркетплейсах, строительстве, сфере услуг, общественного питания, транспорта и т. д.). К примеру, Сбербанк планирует к 2030 г. увеличить долю нефинансовых сервисов в доходах до 20–30%.
Предоставление клиентам небанковских сервисов выливается в создание экосистем — в России именно банки являются крупнейшими строителями экосистем: «Сбер», «Тинькофф», ВТБ. ВТБ и «Тинькофф», например, видят развитие экосистем в партнерствах — компании выбирают открытую модель (когда оператор экосистемы предоставляет равный доступ и условия для всех поставщиков продуктов и не ограничивает внутреннюю конкуренцию между ними). А вот «Сбер» — закрытую, то есть только банк или аффилированные с ним компании могут продавать продукты и оказывать услуги клиентам.
Недавно Банк России (который обычно не комментирует действующие банки) отметил, что экосистема Сбербанка убыточна, а финансирует он ее за счет банковской прибыли. Имя банка регулятор не назвал, но в сноске к своему комментарию дал ссылку на статью РБК про Сбербанк. ЦБ отметил, что убыточность нефинансовых сервисов может говорить о том, что банк занимается перекрестным финансированием, то есть финансирует свои небанковские бизнесы за счет денег, получаемых от финансовой деятельности.
В отчетности по МСФО за 2020 г. Сбербанк впервые раскрыл, сколько зарабатывают нефинансовые сервисы его экосистемы: за минувший год выручка этого сегмента бизнеса достигла 71,4 млрд руб. Нефинансовому бизнесу помогла заработать продажа Сбербанком «Яндексу» 45% в «Яндекс.Маркете»: прибыль от продажи маркетплейса составила 19,8 млрд руб. Без учета этой сделки нефинансовый бизнес «Сбера» оказался убыточным: EBITDA этого сегмента составила минус 12 млрд руб. против 2,2 млрд годом ранее. Это результат нового партнерства банка — совместного (по 45%) предприятия с Mail.ru Group «О2О холдинг». Оно принесло Сбербанку 27,8 млрд руб. убытка, следует из его отчетности.
Также банки зачастую становятся собственниками непрофильного бизнеса в рамках урегулирования задолженности по кредитам крупных проблемных заемщиков, говорится в обзоре «Эксперт РА». К примеру, Сбербанк владеет медиахолдингом Rambler Group, который банку продал Александр Мамут для расплаты по долгам, в 2019 г. в зерновой бизнес вошел ВТБ, основой «зернового кластера» госбанка стали бывшие активы группы «Сумма» Зиявудина Магомедова, который сейчас находится под следствием.
Столь сильный интерес банков к непрофильному бизнесу может привести в среднесрочной перспективе к заметному огосударствлению реального сектора экономики, считают в «Эксперт РА», поскольку костяк банковской системы составляют госбанки (на них приходится порядка 74% активов сектора).
Проникновение банков в нефинансовую сферу обслуживания клиентов действительно налицо, говорит старший кредитный эксперт агентства Moody’s Ольга Ульянова. Но верно и обратное: нефинансовые компании забирают на себя часть банковских функций, начиная с кредитных маркетплейсов и вплоть до, по сути, покупки банковских лицензий для осуществления полноформатной банковской деятельности (например, «Яндекс», Wildberries. — VTimes). Поэтому исход конкуренции между условно банковским и небанковским сектором до сих пор не ясен и, скорее всего, «победит дружба», считает Ульянова, а именно — сращение функций, симбиоз, кооперация и партнерство. Клиенты от таких форм сотрудничества только выиграют.
В Moody’s считают, что во властных структурах есть консенсус, что дальнейшее огосударствление экономики надо предотвратить. Более того, в том, что касается банковского сектора, с 70% его активов уже находящимися в собственности государства, вряд ли можно уже критически нарастить и без того доминирующее участие последнего, говорит Ульянова.
Ульянова считает некорректным тезис о том, что банки имеют интерес к непрофильному бизнесу: банки имеют интерес к расширению сферы приложения своих компетенций за пределы сугубо банковского бизнеса, но, если этого можно будет достичь с минимальными вложениями в непрофильные активы, они, с высокой вероятностью, выберут именно такой путь. В Райффайзенбанке также не считают, что приобретение непрофильных активов — неизбежный сценарий для каждого банка. Доходность банка определяется качеством его сервисов и удовлетворенностью клиентов, говорит руководитель центра технологических инноваций Райффайзенбанка Евгения Овчинникова.
В Промсвязьбанке согласны с тем, что в ближайшие годы произойдет усиление роли банков в экономике: банки обладают большой базой знаний о клиентах, активно инвестируют в технологии, что дает преимущества в современной цифровой экономике, позволяет наращивать нефинансовые сервисы и строить экосистему, говорит главный аналитик банка Дмитрий Монастыршин. С другой стороны, развитие небанковских сервисов происходит в ответ на попытки финтехкомпаний и технологических гигантов потеснить банки в их традиционной сфере деятельности. Чем больше у банка точек соприкосновения с клиентом, тем выше клиентская лояльность, а значит, и возможность продажи финансовых и нефинансовых услуг, считает Монастыршин, иначе российские банки рискуют уступить свою рыночную долю глобальным игрокам, которые вместе со своими товарами будут продавать и финансовые услуги.
Банкам уронят прибыль
Основной негативный эффект от экономического спада из-за коронавируса отразится на прибыли сектора в этом году после завершения моратория на банкротство заемщиков-юрлиц и отмены послаблений по резервированию реструктурированных им кредитов, размер которых превысил 6 трлн рублей. Поэтому наибольшие риски роста резервирования в этом году в «Эксперт РА» видят в части кредитов компаниям.
Агентство ожидает ухудшения качества порядка 20–30% реструктурированных кредитов компаниям и не менее 20% льготных кредитов, что потребует доначисления резервов до 900 млрд руб. Рост дефолтности заметно отразится на доле просроченной задолженности по кредитам МСБ уже в этом году, но увеличение резервов будет растянуто на два-три года. Так, доля просроченной задолженности по кредитам крупному бизнесу будет расти в течение нескольких лет, поскольку часть кредитов банки будут продолжать реструктурировать, а отдельные крупные кредиты будут переуступлены третьим сторонам в рамках расчистки баланса от проблемных активов. По оценкам агентства, в этом году размер чистых отчислений в резервы вырастет до 1,9–2 трлн против 1,5 трлн руб. в 2020 г., что приведет к росту стоимости риска с 2,6% до 3,1% в 2021 г.
Рейтинговое агентство АКРА также полагает, что маржа сектора снизится с 3,7% до 3,5% уже по итогам 2021 г. и до 3,4% — по итогам 2022 г. Чистая прибыль банков упадет в этом году, по оценкам АКРА, практически в два раза из-за того, что отчисления в резервы по реструктурированным во время пандемии кредитам достигнут пика в 2021 г. Но после прохождения пика по резервам сектор к 2022 г. заработает 1,6 трлн руб. (уровень 2019 г.).
По оценкам самого ЦБ, банкам в будущем может понадобиться порядка 1,4 трлн руб. дополнительных резервов по неструктурированным кредитам, хотя они уже направили в резервы 800 млрд руб. Правда, досоздание дополнительных резервов будет происходить не одномоментно, а растянется по времени на несколько лет.
Повторить прошлогодний результат и сохранить маржинальность бизнеса банкам не удастся, считают и аналитики Moody’s. Они прогнозируют, что маржа банковского сектора из-за повышения ключевой ставки снизится уже в этом году на 0,15–2 п. п. с прошлогодних 3,9%. Среди основных угроз для сектора в 2021 г. агентство видит кредитный риск и риск, связанный с IT (кибербезопасность, рост расходов на улучшение ПО, переход на отечественное ПО), говорила Ульянова. Не стоит забывать и о риске введения новых санкций, в том числе возможных рестрикций против суверенного долга. «Есть пока не очень большой риск того, что санкции по какому-либо из направлений станут существенными», — сказал младший управляющий директор банковской группы агентства Moody’s Ярослав Совгира.
У «Национальных кредитных рейтингов» (НКР) прогнозы на этот год гораздо оптимистичнее, чем у других: в этом агентстве считают, что в этом году сектор еще сохранит достигнутый уровень маржи (4,3%), а ее снижение произойдет в 2022–2023 гг. на 0,3–0,4 п. п. Удержать маржу банкам поможет опережающий рост ставок по кредитам. Но к следующему году потенциал увеличения кредитных ставок на фоне роста ключевой будет исчерпан, а ожидаемое удорожание фондирования в полной мере отразится в отчетности банков лишь с 2022 г.
То же самое и с прибылью — в базовом сценарии НКР чистая прибыль, вероятно, сохранится на уровне кризисного 2020 года и составит 1,5–1,6 трлн руб.
