14 марта сотрудница Первого канала Марина Овсянникова ворвалась в прямой эфир программы «Время» с антивоенным плакатом. Суд оштрафовал журналистку на 30 000 рублей за «дискредитацию» вооруженных сил из-за видео с призывом к протестам, которое она записала перед акцией. После увольнения с Первого канала Овсянникова уехала в Берлин и стала внештатным корреспондентом газеты Die Welt.
В мае Марина Овсянникова призвала российских оппозиционеров не осуждать сотрудников госСМИ, которые против войны. «Кто-то из сторонников Навального начал писать, что я пропагандистка, — сказала она журналу «Холод». — Люди, очнитесь, одумайтесь — это неважно, кем был человек. Главное, что он с вами, что он выступает против войны. Надо объединяться, ни в коем случае не хейтить друг друга, зачем эта волна ненависти и агрессии? И так полно ненависти. Обнимите этого человека, улыбнитесь — как хорошо, что он прозрел!» Этот призыв вызвал широкую дискуссию: так, соратник Навального Иван Жданов заявил, что пропагандисты — преступники, а не заложники. «Заложники — украинцы на захваченных территориях, заложники те, кого насильно вывозят. Заложники — это мой отец. Заложники — мои коллеги. Заложники — тысячи людей, которые незаконно сидят в тюрьмах», — заявил он.
Марине Овсянниковой также решил ответить адвокат Алексей Федяров.
Марина Овсянникова сетует на ненависть и злобу, проповедует, что тех, кто ушел из пропаганды, надо всячески поддерживать, обнимать и дарить им улыбки.
Как бы вам точнее сказать, Марина. Метанойя сожаление (о совершившемся), раскаяние — процесс мучительный. Обращение Савла в Павла тем и характеризуется, что Павел первое время видит вовсе не свет, а жопу коня над собой.
Караваджо эту жопу вообще на всю картину нарисовал, чтобы понятнее было. (Речь о картине Караваджо «Преображение по пути в Дамаск», которая изображает библейский сюжет обращения Павла из гонителя в апостола. — ТМТ)
Установки типа «надо» и «должны» совершенно неприменимы к вам. Это вам — «надо» и вы — «должны». Вы ушли с государевой службы в подвижничество, так докажите, что вы среди двенадцати не тот, самый любимый, который целовал накануне.
Если вы выбираете путь, в конце которого крест или Гефсиманский сад, какого елея вы просите авансом? Заслужите.
Можно начать с хорошего нон-фикшн. Сядьте и напишите о том, как все устроено там, откуда вы ушли. Да, неприятно будет. Порвут с вами многие. Но это плата за то, чтобы конь со своим нависшим над вами крупом отошел наконец.
И еще важный момент. Вы слишком удачно попали и слишком легко промчались сухой между каплями в ливень. Возможно, и вправду это удача, совпадение, глубокий расчет и профессионализм адвокатов — ведь люди сейчас в следственных изоляторах сидят за куда меньшее. А возможно и иное.
В протесте люди научились оценивать обстановку. Смотреть глазами майора. И они смотрят. Что же видит сейчас майор?
Рассмотрим на примере «Эха Москвы». Был этаж в здании на Новом Арбате, обустроенный средствами объективного контроля и полностью охваченный агентурно. Для этого не надо было много ресурса. Все интересующие персоны в одной локации. Сейчас Венедиктов, Невзоров, Плющев, Наки, Ларина, Фельгенгауер, да и вообще все, разлетелись и ведут свои каналы неизвестно откуда, набирая ту же аудиторию и влияние, но совершенно неконтролируемо. Попробуй подведи теперь к каждому агента. Вот просто попробуй восстановить ту же степень оперативной осведомленности, что была раньше, до роспуска радиостанции.
Конечно, начинается лихорадочный ввод агентуры в новые условия. Создаются легенды. Точечные выступления, лайтовые наказания за них, имидж прозревшего беглеца. К чему я? Не к тому, что вы из последних. А к тому, что вам ничего никто не должен.
Работайте и доказывайте, вы теперь свободный человек в свободном мире. А этот мир жесток и требователен, пайку три раза в день здесь не выдают, и спать будете не по графику, а как получится. Это нормально.
