Главной проблемой оппозиции является отсутствие видения своей роли в текущем политическом процессе. За полтора года войны лидеры оппозиционно настроенных россиян не выдвинули никакого вменяемого плана действий, который был бы поддержан большинством активных эмигрантов и граждан внутри страны – с конкретными шагами по созданию политически субъектной силы.
Ничего толком пока не предлагается и потенциальным партнерам, то есть, прежде всего, правительствам стран Запада. Нет ни конкретного видения того, чем российская оппозиция может быть полезной в противостоянии с режимом Путина, ни четкого понимания необходимых действий для того, чтобы прийти к власти в России после Путина.
Три главных вопроса
Считаю, что необходимо сформировать единую позицию по трем главным вопросам.
Первое – стратегия участия в международной борьбе с режимом Путина. Каким образом россияне непосредственно или в лице своих представителей в эмиграции могут эффективно способствовать усилиям противников режима в прекращении путинской агрессии? За счет чего и каким образом российская оппозиция может достичь политической субъектности и получить легитимное право говорить от лица сотен тысяч эмигрантов, а затем и миллионов остающихся в России сограждан?
Второе – каким образом привлекать на свою сторону население России? Как сохранить симпатии оппозиционно настроенных россиян? Как повлиять и привлечь под свои знамена колеблющихся? Наконец, как оторвать от Путина хотя бы часть поддерживающих его граждан, в том числе из силового аппарата? Как выстраивать с ними контакты и что им предлагать?
Не секрет, что сохраняющаяся поддержка российского диктатора в основном зиждется на простом факте: и элиты, и общество в целом понимают, что их может ждать при Путине, и совершенно не представляют, что их ждет после него. Страх неизвестности побуждает делать очевидный выбор – «мириться лучше со знакомым злом, чем бегством к незнакомому стремиться». Ясная картина постпутинского устройства, отвечающая настрою и интересам как минимум ключевых групп в российском обществе, дала бы шанс «переиграть» Путина на его собственном поле.
Людям нужно дать четкие ответы на вопросы, что будет после ухода Путина и какие плюсы всем им может принести демонтаж его режима и либерализация политической жизни. Чего от демократической оппозиции ожидать многочисленным сотрудникам режима, начиная от простых бюджетников (учителей, врачей, научных сотрудников), военных, полицейских, чиновников и заканчивая непосредственно окружением диктатора? Можно ли им будет считать, что в случае их перехода на «светлую сторону» им не надо будет опасаться за свою жизнь и благополучие, или же их ожидают расследования, тюремные сроки и прочие репрессии? Чего ожидать от оппозиции участникам военных действий – мобилизованным и добровольцам? Признает ли новая власть их статус ветеранов, например, с сохранением обещанных нынешним правительством социальных выплат, или же их объявят врагами народа и подвергнут уголовному преследованию, как предлагает сделать некоторая экзальтированная интернет-публика?
По сути, речь идет о программе национального примирения. Как граждане России, придерживающиеся диаметрально противоположных взглядов, могут жить в одной стране? Это и есть главный вопрос на сегодняшней повестке дня. Ответ на него – залог политического успеха.
Третье – вопросы поствоенного урегулирования. На каких условиях росоппозиция, в случае прихода к власти, намерена добиваться завершения войны? Каким образом и за чей счет будет возмещаться нанесенный материальный ущерб Украине? Если на переговорах будут звучать требования демилитаризации России или иные запросы, ограничивающие суверенитет страны (например, отказ от ядерного оружия), до какой степени возможны подобные уступки? Что новая власть могла бы предложить Западу для скорейшего снятия санкций и нормализации отношений? Каковы будут внешнеполитические приоритеты новой России? Как до западных столиц будет доводиться мысль, что помощь России в демократическом строительстве напрямую соответствует их долгосрочным интересам?
Это лишь малая часть вопросов, без четкого ответа на которые вряд ли можно будет ожидать большой поддержки оппозиционных сил от российского населения и иностранных держав. Еще более важно, что такие ответы должны быть даны всеми оппозиционными силами совместно. Если часть из них примет подобную декларацию, а другие не согласятся и продолжат, например, выступать за «наказания» для неопределенного круга «пособников Путина», усилия всех остальных будут сведены к нулю, ибо адресная аудитория откажется верить «голубям» при наличии «ястребов».
Учитывая такой объем задач, собрание всех оппозиционных сил для совместной выработки единого для всех видения просто необходимо. По одиночке это не будет иметь никакого практического смысла.
Необходимость новых решений
Показательно, что практически все более-менее заметные оппозиционные политические движения либо сосредоточены на проектах помощи и поддержки эмигрантам на низовом уровне (что само по себе очень важно и правильно), либо продолжают методично заниматься тем, чем они занимались на протяжении последних 10 лет – это, в первую очередь, пропагандистская и контрпропагандистская работа в интернете. Однако, несмотря на увеличение количества оппозиционных ютуб-каналов, их влияние на ситуацию внутри России никак не выросло. И хотя подобная деятельность нужна, она не должна подменять собой стратегическое мышление и поиск новых решений, отвечающих радикальным изменениям политического ландшафта в России и мире.
Из интернета – в реальную политику
Российская оппозиция может считать себя весьма влиятельной в соцсетях, но это «влияние» очень слабо отражается на реальной политике. Сегодня против Путина активно борются Украина и поддерживающие ее страны. Чтобы встать в один ряд с ними, хотя бы в качестве «младшего партнера», необходимо представлять из себя политическую силу. Только в этом случае у российских оппозиционных политиков будет возможность влиять на будущее поствоенное урегулирование, доносить свое мнение до западных руководителей и, тем самым, влиять на позицию Запада, которая может оказаться критически необходимой для запуска в постпутинской России процессов демократизации. Разрозненные группы политических активистов на такую роль претендовать никогда не смогут. Для получения субъектности нужны видение будущего (о чем говорилось выше) и легитимность.
Отдельно стоит отметить, что противники любых идей объединения сами не предлагают никакой позитивной альтернативы. Можно сделать вывод, что сложившаяся ситуация «копошения в болоте» их вполне устраивает.
Диалог вместо монолога
Интересно, что практически все оппозиционеры декларируют свою приверженность принципам парламентаризма, федерализма и прочих либеральных «измов», которые они собираются в едином порыве строить в пост-путинской России. Парламентаризм, как и федерализм, является порождением сложного многостороннего диалога внутри общества, между разными политическими силами, благодаря которому возможно учитывать интересы самых разных социальных слоев и групп и обеспечивать тем самым стабильное развитие общества. Отказ от диалога даже с теми, кто идеологически крайне мало от тебя отличается, как и неприятие любой критики, говорит о неготовности на самом деле ни к парламентаризму, ни к федерализму, ни даже к какой-либо форме дискуссии. Ссылки на то, что сейчас война и «неподходящее время», звучат несерьезно. Достаточно напомнить, что во время войны за независимость США североамериканские колонии управлялись конгрессом, то есть съездом представителей колоний, которые все это время вели между собой диалог, координируя свои усилия и договариваясь об общих принципах взаимодействия, что в итоге вылилось в американскую Конституцию и обеспечило американской демократии уже почти два с половиной века стабильного развития. Если мы хотим увидеть демократию и парламентаризм в России будущего, мы должны начинать им учиться уже сейчас.
Открытость и прозрачность
Среднестатистическая российская оппозиционная организация является закрытой и непрозрачной. О составе их участников и сотрудников, как правило, ничего неизвестно, кроме фигур лидеров или «говорящих голов». Информация о финансировании таких движений, особенно о крупных донорах, также, как правило, недоступна. Более того, в отсутствие выборов и других демократических механизмов, практически не работает обратная связь.
Все это приводит подобные структуры к отрыву от потенциальных избирателей. Политики рискуют оказаться в собственном информационном пузыре, принимая поддержку относительно небольшого числа активных и громких сторонников за одобрение широких масс. Скандал в твиттере с вице-президентом международного Фонда по борьбе с коррупцией Анной Ведутой весьма показателен. Перечисление денег в пользу вооруженных сил Украины – личное дело каждого, но должностное лицо политической организации должно соизмерять личные устремления с имиджем работодателя, в данном случае – организации, претендующей на статус российской политической силы, то есть выступающей выразителем и защитником интересов многих россиян. Вряд ли возможно представить, к примеру, политического деятеля США, выступавшего против участия своей страны во Вьетнамской или Иракской войне, и при этом гордо рассказывающего своим избирателям о том, как он «донатит» армии Северного Вьетнама или режиму Саддама Хусейна. Его карьера на этом была бы закончена.
Политика – это не активизм
Проблема кроется и в том, что российская оппозиция, в массе своей, все еще находится в стадии политического активизма, для которого характерно черно-белое восприятие мира, жесткое следование избранной идеологии и линии поведения, негативное отношение к компромиссам и уступкам, зачастую нетерпимость к другому мнению. Однако политический активизм не может заменить собственно политику. Активисты становятся политиками, когда они готовы предложить решения различным социальным группам и дать им всем позитивную картину будущего с учетом интересов как можно большего числа участников. Опора на фанатически преданных сторонников – прямой путь к маргинализации и забвению.
Россия крайне нуждается в ответственных политиках, способных уловить запрос на новые решения, в том числе создание политического представительства россиян за рубежом. Таким образом можно рассчитывать на обретение российскими гражданами подлинной политической субъектности. Политическая организация, будь то коалиция, совет, фронт, партия и т. д. стала бы тем «боевым авангардом» новой России, который отстаивал бы интересы российского народа, а не друзей Путина и олигархов.
Политическое представительство и легитимность
Создать и поддерживать такое представительство можно на основе самого демократического инструмента создания легитимности – выборов. Создание системы электронного голосования не является технически сверхсложной задачей. Конечно, существующие лидеры оппозиции относятся к идее выборов, в большинстве своем, скептически: им не нужна ни конкуренция, ни какие-либо «пинки» от людей. Ведь сегодня они существуют независимо от своих сторонников, которые не имеют никаких рычагов воздействия, кроме, разве что, активности в соцсетях. Забавно, но часто российская оппозиция напоминает своего главного врага – Путина, который точно так же разглагольствует про демократию, но народ к решению вопросов не допускает. Вряд ли России нужны «путины наоборот». Ситуация должна меняться.
Менять ее могут неравнодушные и заинтересованные российские граждане. Разумеется, в первую очередь, такими людьми могут оказаться те, кто покинул Россию, потому что им проще и безопаснее создавать новые формы политического взаимодействия. В этом контексте полезность встречи в Брюсселе и других подобных мероприятий будет определяться тем, насколько их участники смогут уловить общественный запрос и сделать реальные шаги к созданию легитимного политического представительства россиян и выработке реалистичной и позитивной картины будущего, которая могла бы объединить большинство наших граждан.
