Но Уганда далеко не первая, кто подписал такое заявление совместно с Россией. Почему же российская дипломатия упорно продолжает добиваться заключения подобных документов с не имеющими практически никакого отношения к космосу государствами?
Вепонизация и милитаризация
Космическая деятельность сегодня регулируется Договором 1967 г. «О принципах деятельности государств по исследованию и использованию космического пространства, включая Луну и другие небесные тела», который, среди прочего, запрещает размещать в космосе оружие массового уничтожения, но ничего не говорит о выводе на орбиту других видов оружия. Внимание к этому недостатку, пожалуй, впервые было привлечено, когда в 1980-е годы американцы объявили о своей «Стратегической оборонной инициативе». Это была очень амбициозная программа, предусматривавшая, в числе прочего, создание мощного космического компонента вооруженных сил.
В основном она оказалась дорогостоящим блефом, но заставила задуматься о перспективах вепонизации космического пространства.
Вепонизация отличается от милитаризации, оба термина употребляются в профессиональных диалогах об использовании космоса в военных целях. Под милитаризацией подразумевается использование космического пространства в военных целях — применение спутников для разведки, дистанционного зондирования, космической связи, навигации, картографии, метеорологии и т. п. Сейчас большинство космических аппаратов, находящихся на орбите, имеют двойное назначение, то есть могут использоваться как в гражданских целях, так и военных. То есть уже сегодня околоземное космическое пространство в высокой степени милитаризировано. Но сами по себе эти спутники не являются оружием.
А вот вепонизация космоса подразумевает именно размещение действующих образцов вооружений на космической орбите — вооружений, специально спроектированных для того, чтобы ими можно было оперировать в космосе против других космических объектов или же против объектов противника, находящихся на земле. Это могут быть спутники-перехватчики, спутники-убийцы (иногда называемые спутниками-инспекторами), ракеты-перехватчики противоракетной обороны и тому подобное.
Договорная идея
После выхода США из Договора о противоракетной обороне (ПРО) в 2002 году Вашингтон активизировал работы по созданию глобальной системы ПРО, которая включала бы в себя космический компонент. В первую очередь подразумевалось размещение в космосе систем оповещения и предупреждения о ракетном нападении, однако вскоре добавились планы размещения на орбите и ракет-перехватчиков. В США изучали различные предложения по развертыванию полномасштабной космической ПРО, которая предусматривала бы возможность перехвата баллистических ракет на раннем участке траектории или даже превентивного удара из космоса по пусковым установкам. Такие возможности рассматривались, в частности, в рамках концепции «Молниеносного глобального удара» (Prompt Global Strike).
Конечно, такое развитие событий российскому руководству не нравилось. Отечественный военно-промышленный комплекс был не в состоянии противопоставить американским планам аналогичные контрмеры. В такой ситуации не оставалось ничего, кроме как действовать политически. В 2004 году Россия приняла на себя политическое обязательство не размещать первой оружие в космосе и призвала все государства последовать этому примеру. Руководство страны предполагало, что, если, как минимум, государства, располагающие значимым ракетно-космическом потенциалом, примут на себя аналогичное обязательство, вопрос о недопущении размещения оружия в космосе будет решен.
Возникает, правда, вопрос — каким образом принятие такого обязательства различными государствами должно было бы повлиять на планы США и их союзников создать собственную космическую систему ПРО? Почему Вашингтон должен был присоединиться к этой инициативе, если она откровенно направлена против его интересов и целей?
На Конференции по разоружению в Женеве в 2008 году Москва совместно с Китаем предложила принять договор о предотвращении размещения оружия в космическом пространстве, применения силы или угрозы силой в отношении космических объектов (ДПРОК). Никакого продвижения по этому треку, впрочем, не наблюдается и по сей день. Во-первых, конференция не может согласовать даже программу работы и приступить к активным переговорам, а во-вторых, сам по себе проект ДПРОК вызывает регулярную критику со стороны, прежде всего, западных государств, указывающих на различные его недостатки, среди которых — отсутствие определения того, что именно является оружием в космосе, и механизма верификации, то есть проверки выполнения договора.
Главная критика в адрес Москвы заключается в том, что Россия скрытно размещает на орбите собственные системы вооружений. Так, например, маневры российских спутников-инспекторов «Космос-2542» и «Космос-2543» по «преследованию» американского разведывательного спутника USA-245 в начале 2020 г., по мнению США, представляли собой испытания космического оружия, поскольку указанные спутники-инспекторы на деле являются спутниками-перехватчиками, предназначенными для механического воздействия на орбитальные аппараты.
Гонка за подписаниями
Для выхода из этого тупика российская дипломатия изобрела новый инструмент — типовое заявление о неразмещении первыми оружия в космосе (НПОК) на основе декларации 2004 года. Началась гонка за подписантами.
В МИД России провозглашают инициативу НПОК как «наиболее действенную и реально работающую меру предотвращения вывода оружия в космос». На сегодня уже больше 30 государств приняли такое обязательство, что подается как «крупная победа» российской дипломатии.
Однако действительно серьезных игроков среди подписантов только два — Бразилия и Пакистан. Бразилия пошла на такой шаг из-за того, что она во многом разделяет старые, еще советские подходы к разоружению и нераспространению. Пакистан сыграл в пику своему вечному сопернику Индии, которая, с одной стороны, формально выступает против вепонизации космоса, а с другой, никаких конкретных шагов по предотвращению гонки вооружений в космосе не предпринимает. Более того, в 2019 году она успешно испытала противоспутниковое оружие, став четвертой страной, после США, России и Китая, имеющей такое вооружение.
Что характерно, Китай, который является соавтором проекта ДПРОК, сам такую декларацию принимать не стал.
Очевидно, что подавляющее большинство стран — участниц инициативы НПОК не могут в принципе вывести оружие в космос — ни первыми, ни вторыми. Они подписывают эти заявления по просьбе Москвы, во-первых, потому что это не накладывает на них никаких реальных обязательств, но при этом позволяет повысить свой «разоруженческий» профиль. Во-вторых, эти страны рассматривают Россию как полноценную великую державу, постоянного члена Совета безопасности ООН, и подписание с такой страной совместного заявления повышает их собственную значимость в глазах коллег из других государств глобального Юга. Наконец, в-третьих, не стоит сбрасывать со счетов распространенный в третьем мире антиамериканизм: раз Штаты критикуют эту инициативу, почему бы нам не поддержать ее?
Дипломаты-«победители»
Мотивы стран-участниц более или менее понятны. А каковы мотивы российских дипломатов, упорно пытающихся подверстать под эту идею все больше государств, невзирая на то, что тем самым они превращают внешнюю политику России в мишень для шуток? Ведь очевидно, что даже если под заявлением о НПОК подпишутся все страны, кроме США, это никак не остановит Вашингтон от размещения оружия в космосе, и тогда вся инициатива утратит смысл.
Ответ прост. Если геополитикой занимается лично Владимир Путин, то менее значительные внешнеполитические вопросы отданы на откуп сотрудникам МИД разного уровня. Все эти директора департаментов, их заместители, начальники отделов действуют, исходя из собственных воззрений и личных задач, главная из которых — добиться расположения руководства и получить связанные с этим продвижение по службе, повышение в ранге, дополнительные премии и т. д. Они рапортуют «наверх» об «очередной грандиозной победе»: дескать, с присоединением Уганды (и любого другого государства) к НПОК американским агрессивным планам вепонизации космоса нанесен очередной болезненный удар.
Разумеется, в погоне за карьерными целями имидж страны и ее дипломатии на внешней арене и в мировом сообществе путинских дипломатов интересует в последнюю очередь. Это прямой результат отрыва госаппарата от реальной работы на благо общества и, как следствие, утраты им понимания настоящих целей и задач, которые подменяются мышиной возней в попытках снискать благоволение руководства.
В пост-путинской России такое положение дел, несомненно, не может сохраняться. Внешняя политика и государственные структуры, отвечающие за нее, должны быть полностью реформированы.
Необходимо добиваться того, чтобы внешняя политика формулировалась понятным и прозрачным способом, а ее исполнители находились под эффективным контролем со стороны избранных народных представителей, средств массовой информации и общественных объединений. Только тогда будет шанс, что российская дипломатия станет работать на благо общества, а не имитировать бурную деятельность ради возможности прокатиться по миру за казенный счет или получить внеочередной дипломатический ранг и прибавку к зарплате.
