Власти все еще надеются преодолеть трудности с оплатой импорта, но уже не рассчитывают на восстановление его доли в ВВП до довоенных уровней. Это усложняет жизнь бизнесу и бьет по инвестициям, зато приближает к поставленной Владимиром Путиным цели снизить долю импорта в ВВП до 17% к 2030 году.
Ситуацию описал Центробанк в комментарии к обновленному среднесрочному прогнозу. Сам прогноз импорта в этом году «существенно снижен» — на 4 процентных пункта (п. п.) и теперь вместо небольшого роста предполагает спад на 1–3%. Изменение прогноза «отражает усиление санкционных барьеров в части платежей и логистики», объясняет ЦБ. Он предполагает, что эти затруднения временные: они продолжат влиять на динамику импорта в ближайшие месяцы, но на горизонте 2025–2027 гг. «возобновится постепенное расширение импорта товаров и услуг». Оно будет настолько постепенным, что отношение импорта к ВВП, как ожидает ЦБ, «сохранится в среднесрочном периоде на более низком, чем в 2021 г., уровне».
До войны доля импорта в течение 10 лет была чуть более 20% ВВП, это был один из самых стабильных экономических показателей, говорит аналитик российского банка. После провала в 2022 г. импорт в 2023 г. составил 19,5% — казалось, что мы возвращаемся к привычным уровням, но по итогам этого года он прогнозирует примерно 17%: ВВП быстро растет, а импорт — сжался. По данным ФТС, в первом полугодии он сократился на 8,1% до $130,4 млрд.
ЦБ считает уменьшение импорта проблемой прежде всего для инвестиций. Они растут быстрее, чем ожидали эксперты, в том числе Центробанк. «Инвестиционная активность поддерживается позитивными бизнес-настроениями, продолжающимся ростом прибыли компаний, высокими темпами роста кредитования и государственным стимулированием», — отмечали руководители ЦБ при обсуждении ключевой ставки. К тому же в условиях санкций на импорт и ухода ряда зарубежных компаний бизнес стремится занять освободившиеся ниши: снижение импорта, по мнению ЦБ, связано в том числе в связи с процессами импортозамещения (еще одной причиной он считает свою жесткую политику — высокие ставки, сдерживавшим спрос на импорт). Замруководителя администрации президента (а тогда помощник президента) Максим Орешкин видел в сокращении доли импорта «3,5 трлн руб., которые российский бизнес, российские бренды должны „отвоевать“ у иностранных компаний».
Вот только наличие денег для инвестиций не отменяет проблемы с поставками: «Компании сообщают, что из‑за усиления санкций сложнее стало приобрести оборудование и комплектующие для поддержания работоспособности имеющихся производственных мощностей и создания новых». А то, что удается достать, обходится все дороже, констатирует ЦБ: «В результате введения дополнительных санкций выросли транзакционные издержки для компаний, ведущих торговлю с зарубежными контрагентами».
Его прогноз исходит из того, что санкции не будут усиливаться: «Возможное введение новых или ужесточение действующих санкций рассматривается как риск для базового прогноза».
Аналитик российского банка также ожидает, что доля импорта восстановится выше уровня этого года, но вряд ли достигнет довоенных уровней: «Пока нельзя говорить, что нехватка импорта мешает экономике. Это не история про то, что нам чего-то не хватает это история про изменение структуры экономики». Изменение доли импорта к ВВП не предсказывает рост или падение экономики. Но чисто арифметически вместе с ней должно уменьшиться еще что-то (формально импорт — это вычет из ВВП). Это могут быть инвестиции или потребление, но наиболее вероятно — экспорт, рассуждает эксперт.
В этом году ЦБ ожидает падения физических объемов экспорта из-за «повышенного санкционного давления и экспортных ограничений на отдельных товарных рынках», но дальше надеется на восстановление на фоне расширения внешнего спроса и выстраивания экспортерами новых путей поставок.
Поэтому «единственное, о чем говорит снижение доли импорта, — это то, что мы станем более самодостаточны», заключает аналитик российского банка, отмечая, что ничего хорошего в этом нет.
Снижение импорта к ВВП обусловлено не снижением потребности экономики, а проблемами с платежами, отмечал главный макроэкономист «Ингосстрах-инвестиций» Антон Прокудин: «Поэтому это приведет к росту стоимости недостающих товаров, а также, в случае длительных проблем, к остановке отдельных производств, использовавших иностранное сырье и комплектующие».
